Наверное, не нужно долго разъяснять тот факт, что этимология и, в частности топонимика, являются не самыми последними аргументами в обосновании тех или иных исторических фактов или, по меньшей мере, для постановки новых вопросов в объяснении исторических моментов, на которые ОИ вразумительных ответов дать не может. В качестве объекта для « этимологических раскопок» воспользуемся, как уже отмечено выше, книгой Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко «Москва в свете Новой хронологии». Но вначале определимся с происхождением, без преувеличения сказать, главного географического названия во всей истории – МОСКВА. Для сравнения приведем вкратце историю расшифровки этого названия и существующие версии и гипотезы.
Существующие версии и гипотезы происхождения названия МОСКВА.
Согласно ОИ Москве скоро исполнится 860 лет, а происхождение и смысл ее названия до сего времени точно неизвестны. К. Бальмонт в своем стихотворении 1926 года писал: «Москва … как много в этом звуке Для сердца русского…» Опять Поет старинная печать Тут слово первое науки, Но мне неведомой. Тут знак, А смысл понять нельзя никак. Эти строки актуальны и сегодня. С тех пор ясности в этом вопросе не прибавилось, хотя появилось много новых версий и гипотез, основанных на догадках, предположениях, даже выдумках. Почти все ныне существующие гипотезы исходят из двух главных предположений: 1) название города произошло от гидронима Москва-река, 2) для объяснения названия слово МОСКВА разделяют на два компонента в виде МОСК и ВА. Это связано с тем, что первые гипотезы связывали этимологию названия МОСКВА с финно-угорскими языками, что совершенно оправдано, потому что результаты археологических раскопок городищ и селищ дьяковской культуры раннежелезного века историки совершенно определенно трактуют как прямое доказательство того, что на определенном историческом этапе в бассейне Москвы-реки жили племена, говорившие на языке финно-угорской семьи. Элемент ВА на языках коми, марийском и мерянском легко объясняется как «река», «вода» или «мокрый», а элемент МОСК до сего дня точного объяснения не имеет. Например, известный русский историк В.О. Ключевский в свое время придерживался такой версии (что придало ей особую популярность): на языке коми МОСК, МОСКА означает «корова, телка», вместе с компонентом ВА гидроним МОСКВА объясняется как «коровья вода». Однако вскоре выяснилось, что народ коми в этих местах никогда не проживал, поэтому эту версию признали несостоятельной. По этой же причине оказалась несостоятельной и явно надуманная гипотеза академика А. Соболевского, выдвинутая в начале ХХ века. Согласно ей гидроним МОСКВА будто бы произошел из языков скифско-ираноязычных племен, а именно авестийского слова АМА «сильный». В этом случае название реки интерпретируется как «река-гонщица». Однако факт обитания в этих местах вышеупомянутых племен не доказан да и сама река тихая, равнинная не соответствует такой характеристике. Известный советский академик Л.С. Берг в тридцатые годы прошлого века предложил гипотезу, опять-таки, о гибридном происхождении гидронима МОСКВА: компонент ВА принадлежит, мол, к финно-угорской языковой среде, а корень МОСК связан с названием кавказского народа МОСХОВ и имеет общее происхождение с такими этнонимами как абхаз и баск. Однако в доказательство своей версии, кроме внешнего сходства слов МОСК и МОСХ, других доводов академик не привел. В 1947 году эту гипотезу развил историк Н.И. Шишков предположив, что оба компонента МОСК и ВА принадлежат к яфетическим языкам и истолковываются как «река мосхов» или «племенная река мосхов», однако в доказательство не привел ни одного нового аргумента. Еще одна версия объясняет компонент МОСК через прибалтийско-финские языки как МУСТА «черный, темный», а компонент ВА - через язык коми как «вода, река». Однако ее несостоятельность состоит уже в том, что каждая часть названия объясняется через разные языки, да к тому же далеко удаленные друг от друга. Из «свежих» можно упомянуть гипотезу украинского академика О.Б. Ткаченко, автора книги «Мерянский язык». Компонент МОСК он объясняет через мерянское МОСКА «конопля». То есть Москва-река - это река Коноплянка. Современные историки утвердились во мнении, что ни одна из гипотез, связанная с финно-угорскими языками точно и полно не объясняет этимологию названия МОСКВА, и подчеркивают необходимость исследований только в русле славянских и балтийских соответствий. В какой-то мере убедительные славянские этимологии были предложены лингвистами С.П. Обнорским, Г.А. Ильинским, П.Я. Черных, польским славистом Т. Лер-Сплавинским. Суть их доводов сводится к следующему. Название МОСКВА утвердилось, по-видимому, только в XIV веке. Первоначально город именовался немного иначе – МОСКЫ. Корень МОСК в древнерусском языке имел значение «вязкий, топкий» или «болото, сырость, влага, жидкость». Так предполагал Г.А. Ильинский. П.Я. Черных высказал предположение о диалектном характере слова МОСКЫ еще в раннем историческом периоде языка восточных славян. Ученый считал, что его в значении «влага» использовали славяне-вятичи, потому что слова с корнем МОСК, МАЗГ, связанные с понятием «влага», имеются в современном словацком, литовском и латышском языках. Исходя из этого, он сделал вывод, что название МОСКВА можно истолковать как «топкая, болотистая, мокрая». Известный российский ученый-лингвист академик В.Н. Топоров поддерживает гипотезу о связи названия МОСКВА с балтийскими языками. Во-первых, он утверждает, что компонент ВА не является словом из финно-угорского языка, а именно языка коми, и соотносящегося с терминами «вода, река» и т.п., а является частью нарицательного слова. В доказательство он приводит названия рек с компонентами ВА к западу от столицы – в Верхнем Поднепровье и Прибалтике. Учитывая это, академик относит гидроним МОСКВА к балтийским языкам. Во-вторых, в славянском корне МОСК ученый устанавливает его общность с балтийским корнем MASK, приводя похожие слова со сходными корнями и примерно одинаковыми смысловыми связями. И в русском и балтийских языках они, оказывается, означают понятия «жидкий», «мягкий», «слякотный» и т.п. По версии академика название МОСКВА следует связывать с широким кругом значений, которые могли быть реальными признаками реки, а именно, с представлениями о чем-то жидком, мокром, топком, слякотном, вязком. Есть версия и чисто балтийская. Например, ее сторонник Б.М. Тюльпанов связывает слово МОСКВА с литовскими словами MAZG «узел» и VANDUO «вода». В этом случае название Москвы-реки переводится как «узловая вода», «связующая вода». Существуют и несколько курьезные версии. Например, еще в начале XIX века З. Доленга-Ходаковский выступил с предположением, что в основе названия МОСКВА имеется слово МОСТКИ и, мол, из-за большого количества мостов река получила именно такое название. Это заблуждение повторяет в своих трудах известный историк Москвы И.Е. Забелин. Славяно-балтийские версии также не дают убедительного объяснения происхождения названия МОСКВА, хотя современные ученые придерживаются именно этого направления в исследованиях. Можно упомянуть часто приводимую легенду о связи названия МОСКВА с именем библейского Мосоха, внука Ноя и сына Яфета и его жены Квы. Легенда она и есть легенда. Но это один из редких случаев, когда слово МОСКВА разделена на два элемента в виде МОСК(Х) и КВА. Гипотез о происхождении названия МОСКВА существует множество. Здесь приведены лишь аргументированные версии серьезных исследователей и ученых. Коровья, Медвежья, Мутная, Грязная, Болотистая, Сильная гонщица, Коноплянка, река племени мосхов – вот что может означать, по их мнению, название МОСКВЫ-реки и, соответственно, название города. Подведя итог вышеизложенному, можно сказать, что ни одна из перечисленных гипотез происхождения названия МОСКВА историки не считают достаточно убедительными и признают, что вопрос этот крайне сложный и надежд на его решение в ближайшем будущем нет никаких. Но такая тупиковая ситуация славяно-балтийских гипотез сложилась по нескольким причинам. Во-первых, их авторы подходят к названию Москвы как к обычному слову, не учитывая исторических условий его появления именно в форме названия, не берут в расчет его культурно-историческое значение. Авторы этих гипотез исходят из предположения, что Москва не имела названия до прихода в эти места славян, что конечно же неверно, потому что, как уже отмечалось выше, бассейн Москвы-реки задолго до них был заселен потомками нынешних финно-угорских народов. Поэтому славяне, заселявшие эти территории, приняли, точнее сказать, переняли те названия, которые уже существовали до них, причем в устной передаче, т.е. несколько переиначив их для облегчения применения в разговорной речи на своем языке. Согласно официальной истории (источник: А.Е. Леонтьев. «Археология мери», РАН, Институт археологии. Вып.4 1996 г.) до прихода славян в этих местах обитало финно-угорское племя МЕРЯ, о существовании которого известно лишь из упоминания Иордана («О происхождении и деяниях готов», VI в.) и отрывочных сведений в русской летописи, например, в «Повести временных лет», где сообщается, о проживании племени МЕРЯ на озерах Ростовском (Неро) и Клещине (Плещееве) и его участии вместе со словенами новгородскими, кривичами и весью в изгнании варягов и последующие известия о городе Ростове, об участии МЕРЯ в походах Олега. Поскольку летописные упоминания содержатся в обширной недатированной части ПВЛ и пространных статьях 859,862, 882,и 907 г.г.(ПВЛ, ч.1,1950.С.13,18,24), то все известные данные о МЕРЯ анализируются в контексте этих статей. Последнее сообщение о МЕРЯ датировано в летописи 907 г. Четырехсотлетняя история МЕРЯ (VI-X в.в.), как признают историки, явилась по сути предысторией Северо-Восточной Руси, ставшей впоследствии центром единого русского государства. Потомки МЕРЯ, ассимилированные славянами, влились в состав древнерусской народности. Мерянские традиции были ощутимы в материальной культуре и погребальной обрядности жителей Ростовско-Суздальской Руси, наследие МЕРЯ сказалось и в физическом облике древнерусского населения. До наших дней дошли переданные из поколения в поколение дорусские названия рек, озер, селений и урочищ, сохранились некоторые лексические и фонетические особенности народных говоров. Стертые временем следы финно-угорских традиций обнаруживаются в фольклоре и традиционной культуре жителей современных Ярославской, Владимирской, Ивановской и Костромской областей, т.е. самого центра Великой Империи, согласно НХ. Вышеупомянутый киевский профессор О.Б. Ткаченко, автор книги «Мерянский язык» утверждает, что на территории Московской области МЕРЯ тоже жили, а в глухих районах Костромской губернии еще в XVIII веке можно было услышать разговоры на этом языке. МЕРЯ оставила огромное языковое наследие в диалектах, да и в литературном русском языке до сих пор существуют мерянские языковые формулы, а некоторые слова прямо заимствованы из этого языка. О.Б. Ткаченко по результатам своих исследований утверждает, что МЕРЯ – финское племя с высокой культурой, о чем свидетельствуют многочисленные археологические раскопки, со своим языком во многом близком к прибалто-финнским языкам (языкам финнов, эстонцев, карелов). Меряне были талантливыми земледельцами и скотоводами, а вовсе не охотниками и рыболовами. Это была одна из самых многочисленных финно-угорских народностей на свете к началу славянской колонизации Нечерноземья. Окончательная ассимиляция мери произошла только в XVII веке, а не в X веке, как принято считать. После XVIII века мерянский язык перестал существовать и употребляться в повседневной речи, однако его многочисленные следы сохранялись как на уровне отдельных слов, так и звучания славянской речи на бывшей территории мери. Московская территория также входила в состав земель, заселенных когда-то мерей. Об этом свидетельствуют данные топонимики. О.Б. Ткаченко приводит пример этимологии названия реки Яхромы, выводя ее из корня «яхре» или «егре», что значило «озеро», сравнивая с финским «ярви», что также означает «озеро». Также профессор приводит этимологию названия МОСКВА, выводя ее из мерянского корня МОСКА «конопля». В подтверждение проживания мери в Московском регионе можно привести еще несколько фактов. Молодой московский историк С. Михайлов выяснил, что еще 100 лет назад в 40 верстах от столицы существовала деревня под названием Меря. В конце XIX века существовали, по крайней мере, три населенных пункта с названием Меря: две деревни в Богородском уезде (ныне Павлово-Посадский район), а еще одна – в Клинском. В двух километрах от последней деревни и до сих пор стоит деревня Криулино, которая в народе называлась Старая Меря. В Клинском районе существовала еще одна Меря, которая тоже не сохранилась на современных картах. Основной приток Москвы-реки на востоке Подмосковья еще в XVII веке назывался Мерьская, т.е. рекой МЕРИ, сейчас это река Нерская. Согласно О.Б. Ткаченко, наиболее тесным родством мерянский язык связан с финскими языками, прежде всего с прибалтийско-финнским и мордовским, и в меньшей степени- с марийским, а если учесть, что еще с XIX исследователи этого вопроса пришли к выводу о его близости с языками угорских народов Приуралья, то можно с полным основанием утверждать, что мерянский язык – праязык всех ныне существующих финно-угорских народов. Т.е. выяснение этимологии топонимов Подмосковья и названия самой Москвы именно с помощью этих языков вполне оправдано. Выше уже было отмечено, что современные историки ведут свои исследования только в русле славяно-прибалто-финнских языков, почему-то совершенно игнорируя мордовский язык. Кстати говоря, существует предание, согласно которому меря бежали в Волжскую Булгарию, спасаясь от насильственного крещения. Общепринятой этимологии ойконима МЕРЯ нет, но можно предположить с большой долей достоверности, что он произошел от мерянского-эрзянского слова МЕРЕма «повеление, приказание», а точнее от его глагольной формы МЕРЕмс «сказать, разговаривать, повелевать» и означает «говорящий, разговаривающий, повелеващий» человек в отличие от, скажем, КЕЛЬТов, что в переводе с эрзянского означает «безязыкий, немой» (хорошо известные в истории КЕЛЬТЫ, в переводе с эрзянского «немцы»). В силу вышеизложенного, думается, будет совершенно естественным объяснение этимологии нижеприведенных хорошо известных топонимов и гидронимов Подмосковья и самого названия МОСКВА через современного наследника древнего мерянского языка - мордовский язык.
Авторская версия этимологии названия МОСКВА.
Современный мордовский язык подразделяется на два основных диалекта: эрзянский и мокшанский. Как основной выберем эрзянский, как наиболее распространенный и общеупотребляемый. Как отмечают топонимисты, наименее всего подвержены переименованию названия рек - гидронимы. Поэтому было бы логично начать именно с них. И действительно, в Московской области большинство рек и речушек с «непонятными» названиями, включая и саму Москву-реку. Рассмотрим некоторые из них, названия которых знакомы и общеизвестны. КЛЯЗЬМА. При разделении в виде КЛЯ-ЗЬМА получается сходное по звучанию эрзянское словосочетание КЕЛЕ «широко, ширь» ЁЗМО – корень слова «извиваться, ползти», КЕЛЕ ЁЗМО-КЛЯЗЬМА в результате дает характеристику этой реки, означающую буквально «широко извивающаяся, ползущая». ИСТРА. Название произошло от слова ИЗЭРДЕ(мс) «ворчать, рычать», в результате приглушения звонких З и Д и перестановки Д(Т)-Р из ИС(э)РТА получилось более «удобоваримое» в устной речи но непонятное по смыслу название ИСТРА, первоначальное значение которого характеризует реку как «ворчливую» или даже «рычащую»(как собака).. Кстати говоря, это типичный процесс для большинства названий при устном восприятии. ПЕХОРКА. ПЕХ-ОРКА - это название произошло из словосочетания ПЕК «очень, сильно» ЮРГО(мс) «крутиться», чуть ли не «бесноваться». Опять-таки, ярко характеризует реку. От ПЕК ЮРГО после небольшой трансформации получилась ПЕХОРКА. От этого слова произошло название реки ПАХРА, а не наоборот, как можно было бы предположить по правилам русской грамматики, если предположить, что ПЕХОРКА является производным от ПА(Е)ХРА в уменьшительной форме. СЕТУНЬ. СЕ(Т)-ТУНЬ – элемент СЕ(Т) произошел от слова СЕТЬ(ме) «тихий, смирный», а слово ТУНЬ означает «совсем, очень» и словосочетание СЕТЬ(ме) ТУНЬ «совсем смирная, очень тихая» сохранилось как название реки. ПРОТВА. Это название произошло от слова ПОРОВТ «порог, порожистый» с минимальной трансформацией: ПОРОВТ – ПОРОТВ(А)- ПРОТВА. ИНОЧЬ. Это название произошло от словосочетания ИНЕ «большой» ЧОВ «пена» после небольшой трансформации: ИНЕ ЧОВ – ИНОЧЬ. ГЖЕЛКА. От словосочетания КЕЖЕ «сердитая» ЛЕЙ «река»: К(Е)ЖЕ Л(ЕЙ=Ь) и произошло название К(Г)ЖЕЛЬ, которое первоначально относилось к реке, а затем стало названием знаменитого села «гжельских мастеров». А гидроним ГЖЕЛКА – это уменьшительная форма от ГЖЕЛЬ – ГЖЕЛ(Ь)ка. Это, кстати, также нередкое явление в топонимике. И, наконец, расшифруем названия двух известных речек, протекающих, вернее протекавших по территории самой Москвы. Наименование ЯУЗА – это слегка видоизмененное в результате устной передачи слова УЕЗЬ «вплавь» - ЕУЗЬ – ЯУЗА. НЕГЛИНКА произошла от словосочетания НЕКАК «будто, как бы» ГЛЯНКАД «звенящая» и означает соответственно «как бы, будто звенящая»: НЕ(КАК Г=Г) ЛЯНКА(Д) – НЕГЛЯНКА-НЕГЛИНКА. Здесь в результате устной передачи два звука К в первом слове слились с звуком Г второго слова, а последний звук Д во втором слове просто выпал из-за слабой слышимости. В результате получилось слово, имеющее звуковое сходство со словом «глина», но без ясной смысловой нагрузки, как часто и случается. Думается, что эти примеры расшифровки гидронимов вполне корректны и в необходимой мере показывают, что в бассейне Москвы-реки действительно проживали «в свое время», как говорят историки, предки современной мордвы-эрзи. Тогда возникает логичный и резонный вопрос: если наименования притоков имеют эрзянское происхождение, то, может быть, название Москвы-реки также имеет объяснение на этом языке? В мордовском языке элемент ВА (который получается при разделении слова МОСКВА в виде МОСК и ВА) не имеет значения «река, вода» поэтому ничто не мешает разделить гидроним в виде МОС и КВА и пытаться объяснить получившиеся элементы. Такое разделение ничуть не хуже и имеет такое же право на существование, как и ныне принятое разделение в виде МОСК и ВА, и заведшее в тупик расшифровку этимологии этого слова. Как известно, в первом упоминании о городе в летописи 1147 года название имеет форму МОСКОВ: «Прииде ко мне в град Москов». В таком виде оно закрепилось в европейских языках: Moscow, Moskau и т.д. На «Петровом чертеже» или плане якобы 1597-1599 г.г. и на Сигизмундовом плане якобы 1610 г. название Москвы-реки написано в виде MOSQVA, что в отличие от Moscva можно озвучить как МОСКУВА. Отсюда можно сделать вывод, что прежнее более старинное название имело звучание МОСКО(А,У)ВА с гласным звуком после К и компонент КВА в этом случае имеет вид КО(А)ВА или КУВА. Эрзянское слово КУВА, означает буквально «место (местность), где…» и перед которым, согласно грамматике этого языка может стоять или существительное или прилагательное (причастие), определяющее каким-то образом это место. Например: место, где (находится) дупло, камыш, дерево какое-либо или место, где - чисто, грязно, светло, красиво и т.д. и т.п. Первый элемент МОС должен быть словом или частью слова - существительного или слова, каким либо образом характеризующего именно то место (местность), где и был заложен первоначально город (селение). С учетом того, что слово Москва всегда произносится как МАСКВА, можно утверждать, что замена звука О на А вполне оправдано. В этом случае первый элемент примет вид МАС и можно привести две приемлемые версии для его объяснения. Слово МАЗЯ переводится с эрзянского как «мелкий, неглубокий» и вместе с КУВА означает «мелкое, неглубокое место», мель. Русское ухо непривычно к таким звукосочетаниям, воспринимало его как некую шепелявость. Такое качество произношения В.И. Даль определил как «произносить З,С,Ц вместо Ж,Ш,Ч и наоборот». Словосочетание МАЗЯ КУВА трансформировалось в форму МАСЬКУВА-МАСКВА-МОСКВА. С учетом того, что селение образовалось недалеко от мелкого места – брода (например Крымский брод на реке на территории современной Москвы) эту версию можно принять. Но, скорее всего, от слова МАЗЯй произошло название г. МОЖАЙСКа, которое в свою очередь получило свое наименование от гидронима МОЖАЙка, который первоначально звучал как МАЗЯй «неглубокая, мелкая» река: МАЗЯй-МАЖАй-МА(О)ЖАйск, затем при добавлении к корню уменьшительной частицы –ка получилась современная МОЖАЙКА. От корня МАЗЯй, вероятно, произошли названия реки МОЧА: МАЗЯ-МАЧА-МОЧА, или топоним МЯЧКОВО недалеко от места, где река Пахра впадает в Москву-реку: МАЗЯ КУВА-МАЧА КУВА- МЯЧКОВО, что означает «неглубокое место», а после впадения Пахры, стало быть, река Москва уже не мелкая. Следующая гипотеза основная и, может быть, наиболее вероятная из всех, приведенных выше. Эрзянское слово МАЗый означает «красивый» и совместно с КУВА характеризует местность, где был основан город – «красивое место. Словосочетание МАЗый КУВА в процессе устного общения в результате выпадения окончания (как русский Новый город превратился в Новгород) трансформировалось: МАС КУВА-МАСКВА-МОСКВА. Имеется яркое подтверждение этой гипотезе: главная площадь города, самый его центр, место, на котором и была построена первая крепость, называется, как известно, Красная площадь. Слово «красная», как нам объясняли еще в школе, означает «красивая». При обратном смысловом переводе с русского на эрзянский Красная площадь будет звучать как МАЗЫЙ КУВА или, как только что было показано - МОСКВА. Этот факт прямо подтверждает правильность данной гипотезы: название города и главной площади имеют одно и то же значение –«красивое место», только на разных языках. Когда называли площадь Красной, просто перевели эрзянское название на русский язык слегка завуалировав, чтобы не бросалось в глаза прямое соответствие (не Красивая площадь, а Красная). Вывод: название МОСКВА означает КРАСИВОЕ МЕСТО. В пределах Садового кольца есть еще несколько названий с определением «красный»: рядом с Кремлем там, где и сейчас стоит старое здание Московского университета есть хорошо известная КРАСНАЯ горка, рядом с Таганской площадью и сейчас находится КРАСНОХОЛМСКАЯ набережная Москвы-реки и известный КРАСНОХОЛМСКИЙ мост. Исходя из приведенных двух гипотез можно сделать еще один важный вывод: топоним МОСКВА первичен по отношению к гидрониму, т.е река именована по названию города, а не наоборот, как утверждается до сих пор. Наличие элемента К(У)ВА «место, где…» показывает, что название относится именно к месту (местности), а не к реке. Да и само название МОСКВЫ-реки недвусмысленно указывает на это: к первичному названию МОСКВА добавлено слово РЕКА для различения гидронима от топонима. В подтверждение этой гипотезы происхождения названия МОСКВА существует еще один немаловажный аргумент. Дело в том, что практика научных наблюдений убедительно доказывает, что народ живший, на какой-либо территории, оставляет после себя много однотипных географических названий. Есть ли в Подмосковье топонимы с элементом КУВА? Оказывается, есть и не один. Вот некоторые из самых известных. Название усадьбы графов Шереметьевых КУСКОВО. Как легко заметить, оно состоит из двух элементов КУС и КОВО, где КОВО – это слегка измененное КУВА, а КУС – эрзянское КУЗ «ель, ели». Словосочетание КУЗ КУВА означает «место, где ель, ели», т.е. просто Ельник(и). Город ЩЕЛКОВО. Элемент КОВО – КУВА сразу очевиден. Элемент ЩЕЛ, скорее всего, произошел от эрзянского слова СЕЛЕЙ «вяз» и получился в результате отмеченного уже выше особенностей произношения вместо З,С(Ь),Ц - Ж,Ш(Щ),Ч. Словосочетание СЕЛей КУВА означает «место, где вяз(ы) или попросту – Вязники, Вязово. СЕРПУХОВ. Если это не русское СЕРП ПУХОВ или СЕРП УХОВ, то, наверное, эрзянское СЭРЬ «глубокая» ПУЙ «черта, граница», т.е. вместе с КУВА - «место, где глубокая черта, граница» (засечная черта?), т.е. приграничный город (селение) у засечной черты.. КОНЬКОВО. Наиболее вероятная расшифровка этого названия – от эрзянского словосочетания КОНЯ «лоб» и КУВА, что в результате дает «лобное место». КУЧКОВО, по утверждению ОИ так называлось в древности селение, на месте которого была построена Москва. Еще историки говорят, что около современных Сретенских ворот находилось КУЧКОВО поле. Это название получилось, скорее всего, от словосочетания КУЖо КУВА «место, где поляна » или, проще говоря, «поляна». КУЖ(Ч)КУВА трансформировалось в КУЧКОВО. В книге Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко «Москва в свете Новой Хронологии» (1) на стр.19 приведен план, на котором место проведения Дм. Донским смотра войск называется ПОЛЯНКОЙ. Может быть, это и есть КУЧКОВО поле, а напротив через Москву-реку - современные КУЛИШКИ, КУЛИКОВО поле. КУЛИКОВО ПОЛЕ. Здесь вроде бы все ясно, никакой расшифровки не надо – название произошло от птицы КУЛИКа. Но такое объяснение входит в противоречие с тем фактом, что в летописях поле называется КУЛИЧКОВЫМ. Тогда что, происхождение этого названия связать с КУЛИЧАМИ? Авторы книги прямо связывают Куликово-Куличково поле с Московскими КУЛИШКАМИ. Все эти противоречия снимает следующая версия: топоним КУЛИЧКОВО-КУЛИШК(ОВО)И произошел от словосочетания КЕЛЕ «ширина, ширь» и КУВА, что означает «широкое место», по сути – «поле», эта версия объясняет название КУЛИКОВО(КЕЛЕ трансформировано в более знакомое КУЛИК). Видно, это название самое позднее и появилось уже при перенесении места Куликовской битвы в теперешнюю Тульскую область и с таким названием и закрепилось в истории. А вот версия происхождения этого названия от эрзянского словосочетания КЕЛЕ «широкий, ширь» ЁЖО «поверхность» КУВА – КЕЛЕ ЁЖО КУВА- КЛЖ(Ш)КВ, что вместе означает «место, где широкая поверхность», по сути - «равнина, поле», объясняет названия КУЛИЧКОВО-КЛЧКВ – КУЛИШКИ и является дополнительным доказательством утверждения авторов книги об идентичности всех этих разновидностей названия одного и того же места – поля КУЛИКОВА, которое находилось на территории современной Москвы и называлась КУЛИШКИ. Наверное, уже достаточно аргументов и примеров для обоснования этимологии происхождения названия МОСКВА с элементом КУВА. С полным правом можно утверждать, что и топоним и гидроним МОСКВА легко находят свое объяснение через мордовский (эрзянский) язык, а это в свою очередь доказывает, что «древний народ меря», который официальная история «похоронила» еще в Х веке жив и здравствует под названием мордва (мордовцы), правда скоро от этого народа останется одно название из-за полного обрусения.
Богатов Анатолий Алексеевич.
статья добавлена в среду 21 октября 2009 года, 18:18:42
