Владимира Пашутина до сих пор я знал как композитора, поэта, автора и исполнителя песен. Но вот в руки попала его книга — повесть «Савелий», и я открыл для себя Пашутина-прозаика, и очень хорошего прозаика. Произведение написано качественно, профессионально, но главное даже не это — а каждой строкой, каждым диалогом, любой страницей излучаемая доброта автора, его душевность и любовь как к большой, так и малой родине, к людям, патриотизм.
Владимир Пашутин устами одного из своих героев говорит нам о вечном уважении русских к предкам и о неизбывной черте народа — сострадании: «Эх, Русь, сколько ты потеряла за свою историю драгоценных жизней. Сколько еще остается, и будет оставаться детей-сирот, не познавших ласку своих отцов, вдов...» (Владимир Пашутин, «Савелий», с. 30). Фамилия этого героя — Оуэн, зовут Конн. Он — потомок выходцев с Британских островов, ирландцев, эмигрировавших в Россию еще при Петре I. В нем нет ни капли русской крови, но выбор его — быть русским. Это еще раз подтверждает правоту «Декларации русской идентичности», принятой на XVIII Всемирном русском народном соборе, в которой говорится: «...Русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа».
И еще очень важный момент. В повести «Савелий» показано истинное отношение — уважение — русских к другим народам и народностям, насе-ляющим нашу большую страну: «Валерий Зубов распорядился делать походные стоянки подальше от аулов, чтобы не стеснять местных жителей людским и лошадиным обилием. С дагестанцами сложились очень хорошие отношения...» (Там же, с. 8).
В произведении хорошо дан образ светлейшего князя Потемкина, самого достойного (фактического) руководителя страны в постпетровскую эпоху, заботившегося, к примеру, о рядовом солдате, как о собственном сыне. Не случайна ответная любовь к нему солдат и офицеров той поры. «Лет десять — пятнадцать тому назад нам заменили солдатскую форму на более удобную. Фельдфебель говорил нам: “Эту форму придумал сам Светлейший Потемкин. Носите на здоровье!”» ... «Особое внимание у него было к русскому солдату. Его реформы в этом деле можно поставить рядом с военными победами Суворова...» (Там же, с. 24 — 26).
В. Пашутин в течение всего повествования удачно вкрапливает в дина-мично развивающийся сюжет воспоминания главного героя, Савелия, и множество интересных и полезных исторических сведений, что говорит не только о большой эрудиции автора, но и о понимании им непрерывности и преемственности истории.
Повесть Владимира Пашутина и о Тульском крае. А как может быть иначе, если он — певец нашей земли: ее столицы — Тулы, городов и сел области, уникальных ее памятников и природных красот, где корни и самого автора, и его дальнего предка — Савелия. В частности Пашутин пишет о истории дома-усадьбы графа А.Г. Бобринского — жемчужины края, о многих реках и тогдашних селах, о земледелии той поры (Там же, с. 57 — 60). Он хорошо знает историю Тулы и ее прошлые и теперешние значимые места, в частности: Конный рынок, Храм во имя Двенадцати Святых Апостолов, дворец купца I гильдии В.И. Ливенцева и другие (Там же, с. 75). Остросюжетность в описании боевых действий и событий во время путешествия — одна из замечательных черт повести. Военная обстановка и действия военных в боевых эпизодах так хорошо передаются, будто автор сам был их участником.
Художественная ценность книги во многом определяется и пейзажными зарисовками. Владимир Пашутин делает это мастерски. Вот описание пейзажа, связанного с обстановкой: «Четверо друзей и не заметили, как наступила ночь. Она была очень темной, в двух шагах ничего не видно. Чуть-чуть рассеивали тьму ближние и дальние костры. Небо заволокли тучи. Луны не было. Поначалу теплый легкий, ветерок стал приобретать силу, и она с каждой секундой увеличивалась. Такая погода настораживала. Друзья поспешили ... в свои расположения. Савелий ... стал ждать полковника...» (Там же, с. 12) Короткими фразами, как художник мазками, автор емко рисует красоту окрестной природы: «Дорога проходила по прикаспийской низменности. Сочная зеленая трава была уже достаточно высокой. “В средней России сейчас бы ее уже косили, а через месяц-полтора устроили бы второй укос”, — подумал Савелий. Со всех сторон доносилось: “Спать пора, спать пора”, — это созывали своих цыплят перепелки. Несколько раз Савелий замечал вдали высоко подпрыгивающую лисицу, охотившуюся за мышами. Высоко в небе пели зяблики. Савелий посмотрел на небо и увидел коршуна, который, прижав к телу крылья, стремительно бросился вниз, и, еще не долетев до земли, схватил свою очередную жертву и, раскрыв крылья, спланировал куда-то в сторону, пропав в высокой траве...» (Там же, с. 17 — 18). Автор хорошо знает мир животных степного края, в котором разворачивается действие большей части повести и красочно изображает его обитателей.
И уж, поскольку мы коснулись этой темы, то следует сказать и о любви к лошадям — тогдашним постоянным спутникам русского солдата-крестьянина. «Привели свежих лошадей. Одну запрягли в телегу, а другую привязали сзади нее. Лошади, которые шли непрерывно от самого Дербента, были уведены для заслуженного отдыха. Когда их уводили, Савелий каждую нежно погладил и поцеловал на прощание. В глазах у него появились слезы...» (Там же, с. 45). Владимир Пашутин как бы говорит нам — без любви к братьям нашим меньшим не может быть большой души у человека.
Автор и в прозе остается поэтом. О любви главного героя он пишет красиво, с достоинством, ведь это — одно из лучших проявлений в жизни человека. А о диковинке того времени на столе, картофеле, в последствии ставшем вторым хлебом в России, он создает целую поэму. «Господи, не в раю ли я? Что за царская еда!» Однако повторимся, как бы ни красиво было то или иное описание, созданное Пашутиным, каких бы сведений или событий он ни касался, будь то медицинский осмотр врачом раненного офицера и лечебные действия (Там же, с. 47), или что-то другое, это — прежде всего, профессиональный рассказ писателя, в котором простой природный юмор автора то тут, то там искринками рассыпается по всему произведению...
Вот и закончилась 1-я часть повести «Савелий». Перевернута ее последняя страница, на которой Владимир Петрович Пашутин делает посыл к ее продолжению, ко 2-й части — «Савелий и его потомки». Пожелаем и мы доброго пути автору и его героям!
